|
Постановка театра «Балтийский дом» «Москва - Петушки» предприняла путешествие из Петербурга в Москву для того, чтобы ярко и талантливо провалиться. По ходу спектакля из Театра Моссовета ускользнуло ровно ползала, но оставшаяся половина устроила режиссеру Андрею Жолдаку и его актерам стоячую овацию в финале.
Никто в нашей стране не умеет проваливаться с таким изяществом, как Жолдак. Скандалами и массовой эвакуацией из зала сопровождались почти все его постановки. По сравнению с «Одним днем Ивана Денисовича» в театре «Березиль», где Жолдак побрил наголо харьковских актеров и забросал сцену сотнями вареных яиц, нынешние «Москва - Петушки» - еще вполне диетическое произведение. Трехэтажный мат ангелов, опекающих героя, и легкий физиологизм не в счет. Если Федора Достоевского критика называла когда-то «жестоким талантом», то Андрея Жолдака Тобилевича IV (а именно так он себя именует) хочется определить как «противный талант». Вот почему здесь правы и те, кто уходит из зала во время представления, и те, что остаются на второй акт. Первым противно. Вторые чуют: все ж таки талант.
Спектакль Жолдака по повести Венедикта Ерофеева оказался чем-то вроде парафраза «Божественной комедии». Земную жизнь пройдя до половины и очутившись в сумрачной Москве, жаждущий хереса или хотя бы одеколона «Свежесть» Веничка движется по направлению к райским Петушкам под неусыпным наблюдением Всевидящего Ока, которое будет подмигивать зрителю с видеоэкрана почти три с половиной часа. Вместо электрички к услугам героя - невесть откуда взявшаяся на сцене ладья Харона, а в спутники ему, как и положено, будет дан Вергилий, которого в спектакле, впрочем, тоже зовут Веничкой (Леонид Алимов). Присутствует, разумеется, и ангелоподобная Беатриче. И раз уж довелось заблудиться в Дантовом лесу, то куда же без аллегорических зверушек - тут тебе и говорящее чучело лисы, и рогатые олени. Из темных средневековых чащ спектакль время от времени выныривает на презабавные обэриутские поляны, когда герой вдруг ни с того ни с сего начинает строить из себя чародея с накладной седой бородищей, а окружающие переходят на пение. Выполнены эти сцены порой вполне виртуозно, но внятности в действие не добавляют. Без хереса не разберешься.
Главный козырь питерского спектакля - известный по постановкам Эймунтаса Някрошюса литовский актер Владас Багдонас в роли Венички. Присутствие столь крупного актера одновременно и помогает, и мешает. С одной стороны, именно его точная игра позволяет назвать спектакль Жолдака возвышенной театральной поэмой, а не просто капустником. С другой - быстро понимаешь, что перед тобой спектакль, жанр которого можно определить как «недонякрошюс». Жолдака не раз упрекали в том, что он часто, мягко говоря, заимствует некоторые изобретения Някрошюса, но в «Москве - Петушках» это эпигонство особенно сильно бросается в глаза. Ожидания, что к финалу спектакль выйдет на более высокую ноту, увы, не оправдаются, и концовка будет разочаровывающе банальной: Веничка неожиданно превратится в «того самого Мюнхгаузена» и полезет по бесконечной веревочной лестнице в небо. Лучше бы он еще розового крепкого выпил, что ли.
| |