|
Вслед за Мадонной в Венецию на 68-й Mostra Internazionale d`Arte Cinematografica прибыли Мэтт Деймон и Гвинет Пэлтроу, Колин Ферт и Гэри Олдман. Хотя режиссеры рискуют остаться в тени этого звездного ареопага, но и у них есть способы обратить на себя внимание. Борьбу между режиссерским и актерским методами в кинематографе наблюдал АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Эта борьба закончилась вничью на фильме «Опасный метод». Метод доктора Фрейда оказался небезопасным для кино: режиссера Дэвида Кроненберга при всем его ветеранском опыте едва не положило на лопатки созвездие артистов. Майкл Фассбендер (Юнг) и Вигго Мортенсен (Фрейд) попытались изобразить что-то живое из хрестоматийных столпов психоанализа, но их усилия подорвала Кира Найтли в роли Сабины Шпильрейн, на чьи хрупкие плечи упала главная сюжетная нагрузка. Она так играет лицом, выдвигая челюсть в припадке безумия, что конкурировать с ней мог бы разве что Джим Керри. Американская красавица почти воплотила в жизнь так и не осуществленную мечту Мэрилин Монро - сыграть загадочную русскую душу по методу Станиславского. Правда, его заменяет метод Фрейда и Юнга, а он в данном случае состоит в том, чтобы выгнать из девушки сексуальных бесов, отхлестав ее по попке, что охотно проделывает Майкл Фассбендер, он же доктор Юнг.
Это единственная сцена в пристойном до зевоты фильме, которая хоть чуть-чуть напоминает прежнего радикального Кроненберга. По-другому разыгрывается, но так же безрезультативно разрешается поединок Филиппа Гарреля со своими артистами в фильме «То лето страсти» - о трудностях отношений художника и его модели-актрисы. Трудно сказать, кто здесь хуже - постановщик или артисты. Вялость режиссуры при крайней приблизительности сценария лишь подчеркивают Луи Гаррель и Моника Беллуччи - и тот и другая некрасиво заматерели и тупо выполняют режиссерское задание «играть самих себя», а там и играть нечего.
Наоборот, как только на экране появляется Аль Пачино, становится бесконечно интересно смотреть на экран, хотя, по сути, поставленный им фильм «Саломея Уайльда» - такой же культурный ликбез, как «Опасный метод». Но и для тех, кто в курсе мифа про Саломею, а также творчества и личной жизни Оскара Уайльда, есть резон посмотреть это кино, потому что глаза, улыбка и даже морщины легендарного актера по-прежнему прекрасны.
В этом году особенно заметно, что фестиваль делался в расчете на звездный шик. Но и самые яркие звезды не способны сделать из плохого кино по-настоящему хорошее. А хорошее иногда обходится без них, как, скажем, «Альпы» грека Йоргоса Лантимоса. Это своего рода производственный кинороман про некую фирму «Альпы», больше напоминающую тоталитарную секту. Верховодит в ней брутальный негодяй, взявший себе псевдоним Монблан. Его подчиненные за определенную мзду берутся заменить собою для клиентов фирмы их умерших родственников. Некоторые так талантливо входят в роль, что полностью теряют индивидуальность: это и есть главная тема картины, озвученная бодрой песенкой и корпоративным моральным кодексом «Альп».
«Альпы» - вторая режиссерская проба Лантимоса после нашумевшего «Клыка», и фильм, современный по атмосфере и стилю, все же слишком сконструирован. Есть претензии и ко второй работе Стива Маккуина - «Стыд». В первой, под названием «Голод», Майкл Фассбендер играл мучения тела, снедаемого голодом, а теперь он мучим голодом сексуальным. Прежний герой, брошенный за решетку, использовал тело, чтобы вырваться на свободу и отстоять свои идеи. Персонаж «Стыда» становится рабом своего доведенного до модельного лоска тела, заключая себя в тюрьму неконтролируемых желаний. Майкл Фассбендер демонстрирует отменные мужские и актерские стати, а Стив Маккуин - совершенное владение визуальностью, однако во второй половине картину портят сентиментальный пафос и, увы, не вполне уместная здесь музыка Баха.
В конкурсную игру вступили итальянцы, и у них есть шансы ее выиграть. Название фильма «Твердая земля» Эмануэле Криалезе по-итальянски звучит Terraferma. Классический фильм Висконти назывался «Земля дрожит» (La terra trema), так что ассоциации с неореализмом неизбежны. И там и здесь действие происходит на сицилийском острове в среде рыбаков, чья профессия начала вымирать еще 60 лет назад. Сегодня жизнь этих бедных людей подверглась новым испытаниям - нашествию избалованных бездушных туристов с севера страны и нелегалов из Африки, которые буквально заполнили море вокруг своими живыми и мертвыми телами. Главный сюжет, как и у Висконти, разыгрывается в семье. Бородатый старик Эрнесто словно пришел из повести Хемингуэя «Старик и море»: это воплощение благородства и стоического приятия своего жребия. Джульетту, вдову его погибшего в море сына, и их сына Филиппо тянет к другой жизни: они пытаются подзаработать денег, принимая туристов, но волею случая им приходится прятать от полиции молодую африканку с сыном и родившейся прямо у них на руках дочерью. Виноват старик, следующий давнему закону моря - человека нельзя оставить за бортом. Но вторжение чужих окончательно рушит патриархальный мир рыбаков.
Левая ангажированность фильма временами кажется чрезмерной, но она искупается высоким уровнем исполнения - как режиссерского, так и актерского. Чернокожую беженку Сару - Тимнит Т., одна из пяти выживших африканцев на борту судна, прибившегося к Лампедузе: это стало первой мировой сенсацией с забытого богом острова. Теперь участники ее кинематографической реконструкции высадились на всемирно знаменитом острове Лидо.
| |