|
«Богема» на афишах появилась, что называется, вне плана. В качестве режиссера-постановщика вновь приглашен француз Арно Бернар, делавший на сцене Михайловского «Иудейку» Галеви. Этот спектакль недавно принес театру первую в его истории «Золотую маску».
В Михайловском театре дали последнюю премьеру сезона. Абсолютный оперный шлягер - «Богема» Пуччини представлена в исполнении интернациональной команды.
Михайловцы, переживающие в последние годы жесткий ребрендинг, позволяют себе зигзаги, не свойственные российской артистической среде. Список принятых к постановке названий постоянно подвергается коррекции. И уж что вообще моветон, были отменены уже заявленные премьеры - «Евгений Онегин» и «Севильский цирюльник», работа над которыми шла полным ходом. Всякий раз, по мнению гендиректора Владимира Кехмана, коллектив страдает от непрофессионализма режиссеров. Надо заметить, эта проблема актуальна для всех наших оперных сцен. Но в большинстве случаев к ней относятся не столь щепетильно.
«Богема» на афишах появилась, что называется, вне плана. В качестве режиссера-постановщика вновь приглашен француз Арно Бернар, делавший на сцене Михайловского «Иудейку» Галеви. Этот спектакль недавно принес театру первую в его истории «Золотую маску».
Пуччиниевский замысел имел все шансы никогда не увидеть света рампы. Приятель композитора и его коллега Леонкавалло начал сочинять оперу на тот же сюжет, о чем и сообщил Пуччини. В одном из миланских кафе между творцами произошла жуткая ссора. Дружба умерла навсегда, а мы в результате имеем две «Богемы». Опера Леонкавалло появилась годом позже, но выдержать сравнения с произведением Пуччини не могла. Возможно, оттого что Пуччини, сочиняя свой четырехактный шедевр по роману Мюрже, во многом отождествлял себя времен студенчества с его героями. А Леонкавалло остался в истории музыки автором «короткометражной» оперы «Паяцы».
«Сцены из жизни богемы» у интернациональной постановочной бригады получились формально похожими на все добротные «Богемы» мира. Режиссер создает на сцене модное ныне открытое пространство. Сначала засыпает его черновиками творческого процесса, а в финале, будто по Высоцкому, стелет влюбленным поля из лепестков. Декларированный перенос времени действия с 30-х годов XIX века на сто лет ближе к сегодняшнему дню никаких новых смыслов не открыл. Ограничились укорачиванием юбочек у парижских гризеток (модельер - итальянка Карла Рикотти) и появлением на сцене печки-буржуйки.
При подобной пассивности режиссерского решения исполнители должны быть выдающимися артистами или великолепными певцами. Театр мудро и по-современному, не делая ставку исключительно на штатных солистов, собрал приятную богемную шестерку из молодых певцов. Сенсацией стала юная уроженка Кингисеппа Ольга Толкмит в партии Мими. Робость, вызванная дебютным волнением, прекрасно легла на роль - равно как и чистое легкое сопрано. Хорошей Мюзеттой оказалась Наталья Миронова, хотя в момент исполнения знаменитого вальса режиссер заставляет певицу выделывать эквилибристические па. Из кавалеров эффектнее остальных проявил себя израильтянин Денис Седов (философ Коллен). Жаль, что главный герой - поэт Рудольф - у румынского тенора Мариуса Манеа получился прозаичным. Всякую романтику заслонила постоянная борьба за верхние ноты...
Михайловский оркестр под палочкой своего главного дирижера словака Петера Феранеца стремится быть точным во всех деталях партитуры, но часто расходится с певцами, перекрывал голоса. И не было того взрыва чувств, что является непременной составляющей любой веристской оперы. Но благодаря силе пуччиниевского гения в финале публика все-таки всплакнула над печальной судьбой еще одной куртизанки. Не зря все билеты на премьерные показы «Богемы» давно проданы.
| |