|
Вопреки собственной установке на исполнение редкой музыки, на концерте в Национальной филармонии Николай Петров сыграл хрестоматийный бетховенский Концерт #3 для фортепиано с оркестром. Но ЛЮБОВИ МОРОЗОВОЙ показалось, что публика только этого и ждала.
Имя российского пианиста Николая Петрова на слуху даже у тех, кто мало интересуется академической музыкой,-- то музыкант говорит о российской политике, то критикует сложившуюся культурную ситуацию, то продает квартиру, ранее принадлежавшую Юрию Андропову. Тем не менее основной интерес публики вызывает все же его исполнительская деятельность: на его счету тысячи концертов (по 70-90 в год), именной абонемент «Играет Николай Петров» в Большом зале Московской консерватории и более 50 сольных программ.
Господин Петров любит похвастать фотографической памятью и гигантским репертуаром - число фортепианных концертов, которые у него «под пальцами», достигло почти сотни. Несмотря на 68 лет и откровенные признания в обломовщине (он и в ученические-то годы тратил на занятия не по 10-12, а по 3 часа в день, а сейчас и подавно редко упражняется), маэстро не собирается уходить со сцены, соперничая в работоспособности разве что только с 69-летним богом современных пианистов, итальянцем Маурицио Поллини. При этом Николай Петров - фигура далеко не столь однозначная: с одной стороны, ему принадлежат феноменальные записи сонат Сергея Прокофьева или собственной редакции «Симфонических этюдов» Роберта Шумана, с другой - только ленивый не ругал его игру за стучащий звук и слишком подвижные темпы.
Но Петров 1970-1980-х годов - совсем не то же самое, что Петров нулевых. Как показал его нынешний киевский концерт, маэстро теперь берет за душу другим: филигранной мелкой техникой, нежно-бархатистым туше и доверительностью интонаций. Звук у него сравним с дорогим хрусталем, но не со звоном холодного кристалла, а с теплым тоном наполненного вином бокала. Такой тембр, конечно, гораздо больше подходит для чувственных миниатюр немецких романтиков или французских клавесинистов, но для концерта в Киевской филармонии пианист почему-то выбрал классицистскую героику Бетховена. Трудно предположить, чем было обусловлено это решение: сам Петров не раз повторял, что лучший способ заставить его отказаться от выступления - предложить исполнить Пятый фортепианный концерт Бетховена. Но вот на Третий концерт, немногим уступающий в популярности Пятому, он почему-то согласился.
Нельзя сказать, что опус был сыгран без сучка и задоринки: исполнитель то неоправданно торопился, то неряшливо обрывал окончания фраз, и, по правде говоря, побочные лирические фрагменты удались ему куда лучше, чем заглавные волевые пассажи. Тем не менее на этой его особенности хорошо сыграл дирижер Владимир Сиренко, дав Национальному симфоническому оркестру установку на строгую, суховатую манеру исполнения и добившись ощутимого эстетического эффекта за счет противопоставления ей субъективной игры солиста. То ли оценив этот замысел, то ли повинуясь чувствам, переполнявшим душу от лицезрения знаменитости, публика долго аплодировала пианисту, но добилась лишь крошечной, принципиально неэффектной пьесы на бис, показавшейся после всего сыгранного не десертом, а послевкусием любимого блюда.
| |