|
В прокат выходит «Щелкунчик» Андрея Кончаловского - $90-миллионный мюзикл по мотивам сказки Гофмана, населенный фашистами, Эйнштейном и Уорхолом.
Вена, 20-е годы прошлого века. Рождество. Лохматый дядюшка Альберт, спев общеобразовательную арию про теорию относительности, дарит племяннице Мэри (Эль Фаннинг) деревянного Щелкунчика. Ночью игрушка оживает, бойко требует называть его Эн Си (сокращенно от Nutcracker) и рассказывает о своих злоключениях. На самом деле он принц, а его королевство захватили крысы - серая толпа мордоворотов в шинелях и касках. Руководит агрессорами крысиный король (Джон Туртурро) - манерный маменькин сынок в уорхоловском парике, с выдвижной челюстью и капризным голосом Филиппа Киркорова.
Можно было бы порассуждать о том, сколь язвительную параллель «Щелкунчику» Кончаловского услужливо подбросила судьба - сказка о поражении истеричного деспота выходит в прокат в тот момент, когда еще не остыли страсти вокруг скандала с избиением на «Золотом граммофоне». Однако есть параллель куда более серьезная и драматичная: по какой-то зловещей иронии судьбы «Щелкунчик» повторяет историю вышедшего в этом же году другого фильма клана Михалковых-Кончаловских - «Утомленных солнцем-2». Несмотря на то, что «Предстояние» военная драма, а «Щелкунчик» - новогодняя фантасмагория, между фильмами ощущается неуловимое внутреннее родство.
Там, где гусеницы михалковских танков проезжаются по месиву из тел, гусеницы крысиных танков превращают в кашу гору детских игрушек - зрелище посильнее «Щелкунчика» Чайковского, музыку которого адаптировал под современные арии режиссер и композитор Эдуард Артемьев.
Пресловутое третье измерение оставим в покое - оно здесь коснулось в основном открывающих титров. Да и если б технология и была освоена в более полной мере, на нее запросто можно было бы не обратить внимания за смелостью поворотов режиссерской мысли. Крысы - фашисты, герои изъясняются жаргонизмами 20-летней давности вроде «голимый музон» (притом что звучит музыка Чайковского), а крысиный король Туртурро, который вдруг превращается в жутковатого Чужого. В конце концов, слово «холокост» и фамилия «Фрейд» в диалогах все равно звучат гораздо чаще, чем ожидаешь.
По сравнению с «Утомленными солнцем» «Щелкунчик» - проект, еще более выстраданный и дорогой. Впервые за экранизацию сказки Гофмана Кончаловский пытался взяться едва ли не 40 лет назад - тогда еще вместе с Андреем Тарковским и своим отцом Сергеем Михалковым. Были написаны первые варианты сценария, но реализовать его тогда не удалось. Что касается финансов, то «Щелкунчик» побил михалковский рекорд бюджета для отечественного кино: фильм стоил $90 млн. Впрочем, российским «Щелкунчика» можно назвать с большим допущением. Это картина англо-венгерского производства, снятая интернациональной командой на английском, правда, главным образом на деньги Внешэкономбанка. В американском прокате «Щелкунчика» постиг такой же провал, как и «Утомленных солнцем-2» - в нашем: в США фильм Кончаловского не отбил и десятой доли бюджета, обзавелся редким рейтингом свежести 0% на Rottentomatoes и был вздернут на дыбе критиками. Например, рецензия Роджера Эберта начиналась со слов:
«Из каких темных глубин души вылезла ужасающая идея "Щелкунчика 3D"?»
Отвечая на многочисленные претензии критиков, Кончаловский лишь в недоумении разводил руками, признаваясь, что давно не работал на американском рынке и, видимо, недооценил особенности западного проката. Затем в ход пошли теории заговора: мол, фильм загнобили специально, поскольку большим корпорациям вроде Disney не нужна конкуренция. На деле причина, вероятно, банальнее: у американских зрителей произошло то, что принято называть разрывом шаблона. «Щелкунчик», позиционирующий себя как рождественская сказка, вышел чистой воды вещью в себе. Трагикомическая антиутопия здесь соседствует с остатками гофмановского романтизма, а жители миров Жан-Пьера Жене, Терри Гиллиама и Тима Бертона (от которого «Щелкунчику» достались два художника) говорят на молодежном сленге и поют голосами Пугачевой и Киркорова.
В интервью, приуроченных к выходу картины, режиссер вспоминает свой прошлый голливудский опыт и рассказывает, что работа с американскими студиями подразумевает жесткий продюсерский диктат.
Например, в «Танго и Кэше» ему не позволили сделать собственный финал. На «Щелкунчике» Кончаловский впервые получил возможность сделать авторский блокбастер - использовать громадные ресурсы по своему усмотрению. В итоге же «Щелкунчик» оказался историей о пользе редактуры. По-хорошему, именно продюсеры должны были поставить все те вопросы, которыми засыпали картину критики и зрители, - в частности, каким ветром в сказку про «Щелкунчика» занесло Эйнштейна и чем провинился несчастный Энди Уорхол. Автор: Дарья Горячева
| |