|
Малый драматический театр - Театр Европы при постановке «Лорензаччо» предался любимому русскому занятию: придумать препятствие, чтобы героическими усилиями его преодолевать
Репертуарный выбор руководителя МДТ Льва Додина бывает неожиданным, но не бывает необъяснимым. Всегда понятно, почему режиссер обратился к материалу, про что в себе и мире через него хотел рассказать. Однако «Лорензаччо» в Малом драматическом ставила француженка Клаудиа Стависки - и спектакль не дает внятного ответа, зачем было именно сейчас и здесь браться за пятиактную романтическую драму Альфреда де Мюссе (1830).
Это многофигурное, неровное, расхристанное сочинение самим автором предназначалось к чтению, а не для сцены. Речь там идет об убийстве в 1537 г. флорентийского герцога Алессандро Медичи его кузеном Лоренцо. Режиссер в программке уверяет, что пьеса «с кристально ясным содержанием», однако на самом деле разобраться во взаимоотношениях всех этих тиранов с приспешниками, враждующих с ними аристократов с чадами и домочадцами, кардиналов, матрон, простолюдинов, наемных убийц и т. д. и в чтении-то непросто. Ладно бы отношения - поди пойми вообще, кто кому дядя, если невестка зовет свекровь матерью, эта самая свекровь - мать Лоренцо, а он притом доводится невестке племянником. Высочайшая театральная культура МДТ всегда состояла, в частности, в умении играть первый план: прежде всех психологических и прочих красот внятно объяснить зрителю (особенно в запутанных пьесах Шекспира или Лессинга) расклад действующих лиц и сюжет. Увы, сейчас это умение театру изменило.
Пьеса изрядно сокращена, но, кажется, чтобы достичь более милосердного хронометража, а не ради точности высказывания. Потому что у Мюссе она распадается на политический триллер, жанровые сцены и экзистенциальную драму заглавного героя, предтечу персонажей Камю и Сартра. Постановщик не выбрала, что ей важней, она попыталась напихать в спектакль всё сразу. К тому же Стависки выступила и сценографом: полностью раздев сценическую коробку. Появляются лишь одинокие стол, кровать, ступени. В пустом пространстве внимание целиком отдано актерам - решение рискованное, потому что удержать это внимание удается далеко не всем и не всегда.
Тут, конечно, вперед выходят мастера прославленной труппы Додина. Петр Семак играет бездушного интригана кардинала Чибо - текста мало, но он освоен подробно, точно, Семак демонстрирует блестящий профессионализм: каждому слову найдена необходимая интонационная и пластическая краска. Так же сработала свою Марию Содерини (мать Лорензаччо) Татьяна Рассказова. Прекрасный актер Александр Завьялов пытается придать человеческое измерение ходульному у автора «благородному отцу» республиканцу Филиппо Строцци, и ему почти везде удается сделать органичным напыщенный текст. Но больше этот уровень никто не держит. У Данилы Козловского в огромной главной роли пока получилось присвоить и наполнить смыслом и внутренней жизнью совсем немногие места. Лорензаччо говорит: «Может быть, я снова стал бы честен, если бы не скука, которая меня одолевает». В отличие от него критику скука как раз не мешает быть честным - и в ней признаться.
Санкт-Петербург
| |