|
На российские экраны выходит картина Софии Копполы «Где-то»: история отца и дочери, завоевавшая в этом году «Золотого льва Святого Марка» - главный приз Венецианского кинофестиваля.
Герой фильма - Джонни Марко. Ему под сорок, он голливудский актер класса А и мог бы позволить себе особняк любой степени роскоши, но живет в отеле, потому как, во-первых, звездной фанаберией давно переболел, а во-вторых, избегает любых привязанностей - будь то к людям или местам.
В прошлом у него - блондинка-жена, собственный дом в Лос-Анджелесе и несколько десятков ролей, приведших на вершину успеха. В настоящем - работа, давно уже переставшая вызывать живой интерес, черный спортивный «Феррари» и угловой номер в легендарном «Шато Мармон», куда он водит стриптизерш и где то и дело возникают спонтанные вечеринки.
А еще 11-летняя дочь Клео, которая периодически появляется в жизни Джонни - когда экс-супруга начинает очередной этап то ли духовного, то ли матримониального поиска и ребенка необходимо куда-то пристроить.
И вот в один прекрасный день как снег на голову свалившееся «родительское дежурство» заставляет героя понять, что дочь - единственно ценное, что есть в его сегодняшнем существовании, и лишь привязанность к ней придает жизни смысл. А стриптизерши, вечеринки, пресс-конференции с дурацкими вопросами и никому не нужными ответами - это лишь шелуха, оборотная и неприглядная сторона успеха, которая, того гляди, обесценит сам успех.
Сними такой фильм человек, не родившийся в Голливуде, а взявший его штурмом, наверное, ничего, кроме морализаторства, не получилось бы. Но «Где-то» снимает 39-летняя София Коппола - наследница могучего кинематографического клана. Она до такой степени внутри ситуации, настолько искренне верит в то, о чем говорит, что фильм уже не кажется банальным, а, напротив, воспринимается и публикой, и критикой, и коллегами по цеху почти как откровение. Вернувшись после провала пышной, костюмной, дорогой «Марии-Антуанетты» к тому, что у нее получается лучше всего, - к акварельным зарисовкам из жизни одиноких сердец, автор «Девственниц-самоубийц» и «Трудностей перевода» сняла, наверное, свой самый личный фильм.
Для Софии Копполы «Где-то» - такое же выяснение отношений с кинематографом, как «Все на продажу» или «Восемь с половиной» для их создателей. С той лишь разницей, что в жизни Софии кинематограф возник, не спросив разрешения. Сыграв грудного младенца в «Крестном отце», она буквально с рождения стала принадлежностью этого мира - с его вечными разъездами, отелями вместо дома и принесением в жертву профессии всех привязанностей. Скрытая от публики сторона профессии и стала предметом исследования в этой картине.
Из всей «большой тройки» - режиссер и исполнители двух главных ролей - безоговорочно веришь лишь режиссеру. Тому, что она попыталась рассказать что-то действительно для себя очень важное: историю неприкаянности
Главное, что герою нестерпимо скучно. Что бы ни происходило - он попросту засыпает. Засыпает в кресле гримера, засыпает под танец на шесте, засыпает и в более пикантных ситуациях. Ему скучно с приятелями, подругами, случайными любовницами, скучно с самим собой. Единственный, кто выводит его из состояния анабиоза, - 11-летняя девочка, его дочь.
В многочисленных венецианских интервью София Коппола утверждала, что, когда писала сценарий, уже видела в роли Джонни Марко 37-летнего американского актера Стивена Дорфа - потому что «он умеет играть опустошенность». Дорф почти ровесник Софии и тоже дитя из артистической среды - его отец популярный в Голливуде композитор Стив Дорф (который, в частности, сочинил музыку к известному у нас сериалу «Она написала убийство»). Стивен Дорф действительно умеет играть опустошенность, чем и вызвал много восторженных отзывов в Венеции. И все же, на мой взгляд, режиссер создает ситуацию, при которой миссия актера изначально становится невыполнимой.
В фильме много указаний на то, что Джонни Марко - и по таланту, и по славе - звезда уровня Питта, Деппа, Ди Каприо . Ясно, что, сыграй эту роль любой из перечисленных актеров, история героя поневоле стала бы читаться как личная история исполнителя. В этом смысле Дорф куда более безопасен, потому что деперсонифицирован.
Проблема в том, что актер уровня Стивена Дорфа не может сыграть актера уровня Леонардо Ди Каприо. Даже если оставить в стороне вопрос степени дарования, у них разная харизма и разная энергетика - то есть ровно те категории, которые никоим образом не получится сымитировать. Сделай Коппола своего Джонни звездой сериалов или второсортных боевиков, получилось бы, я думаю, куда убедительнее. Но ее собственная история - это история девочки из топ-семьи Голливуда, и, видимо, личный мотив слишком доминировал, чтобы она могла им пожертвовать.
Что касается Клео, в этой роли снялась Эль Фаннинг, младшая сестра Дакоты Фаннинг, юная актриса, в фильмографии которой столько же названий, сколько прожитых лет (ее дебют, как и у самой Софии Копполы, состоялся в грудном возрасте). В свои одиннадцать она уже абсолютно сложившийся профессионал, с идеальной четкостью выполняющий все требования режиссера. Но именно этот профессионализм Эль Фаннинг мешает увидеть испуганную, беззащитную девочку, которой, по сценарию, должна в финале предстать Клео. Поэтому из всей «большой тройки» - режиссер и исполнители двух главных ролей - безоговорочно веришь лишь режиссеру. Тому, что она попыталась рассказать что-то действительно для себя очень важное: историю неприкаянности. И необязательно быть дочерью одного из самых именитых кинематографистов мира, чтобы эту историю прочувствовать и понять.
| |