|
Объединенные русско-французские силы под управлением Владимира Федосеева свершили большое дело - исполнили драматическую легенду Берлиоза «Осуждение Фауста»
При жизни Берлиозу больше везло с публикой в России, нежели во Франции, да и сегодня, когда классика чтут везде, наша любовь к нему не остыла. Революционность и христианская душеспасительность смешаны в Берлиозе очень понятным нам образом, нам близко его стремление химичить и экспериментировать, но не в келье, а на площади при всех. Нам нравится, как причудливость и сложность сочетаются в Берлиозе с величественностью, а известную заумь и длинноты мы ему всегда простим.
«Осуждение Фауста» - сложное произведение, оно и звучит в Москве не каждый год, но ведь сейчас год Франции - России, а посему замысел Владимира Федосеева удалось укрепить хором и певцами-солистами из Франции. Звучный, теплый голос Дельфин Эдан, певшей за Маргариту, и подвижный, хоть и слегка простоватый бас Николя Куржаля (Мефистофель) выручали ситуацию, когда тенор Луки Ломбардо (Фауст) пропадал за оркестром или удирал в фальцетные верха. Хор Французского радио - коллектив слаженный и мощный - звучал не слишком свежо и молодо, да и шипящие согласные в излишних количествах выдал задолго до того, как Фауст попал на сковороду, - зато пылкие фуги, сцены маршей и кутежей получились на ура, равно как Пасхальный гимн или благостные хоры в финале (там добавились московские девочки из хора «Весна»).
Федосеев и его оркестр предстали в отличной форме: маэстро дирижировал легко, без всякого напряжения, испытывая явное удовольствие от того, как изменчивая река фаустовских настроений протекает через его ладони. После «Ракоци-марша» зал бросился неистово аплодировать, после бесплотного танца сильфов, где струнные долгое время вели еле слышную мелодию, пока к ним не присоединился столь же еле слышный литаврист, захотелось счастливо вздохнуть. Эпизоды вроде серенады Мефистофеля с едким пиццикато или диковатого танца блуждающих огней прошли с куражом, не говоря уже про адскую скачку. Но, конечно, в памяти остался английский рожок и заразительное томление грешной Маргариты.
| |